11/02/ · Тайны Афганской войны. Охота на льва (Россия) год. Зима года. Советские войска покидают Афганистан. Отряды лидера моджахедов Ахмада Шах Масуда контролируют подходы к перевалу Саланг. Охота на льва в Афганистан собралась первая эскадрилья, и наш комэска предложил капитану Артемьеву снова пойти на войну - теперь с первой эскадрильей. Как раз один из командиров на.
Иван Тараненко. Об авторе: Иван Иванович Тараненко — полковник, ветеран боевых действий. Панджшерский лев — Ахмад Шах Масуд четвертый слева. Фото из архива автора. В конце — начале года советская военная разведка предприняла новые шаги по налаживанию сотрудничества и установлению контактов с некоторыми полевыми командирами.
К этому периоду в СССР многие руководители стали понимать: в Афганистане так дальше продолжаться не может. Война шла уже четвертый год и становилось все более очевидным: решить внутриафганскую проблему военным путем невозможно.
Этот путь вел в тупик. Нужны были новые подходы, в первую очередь к установлению контактов с оппозицией. Первым крупным полевым командиром, с которым удалось добиться взаимопонимания, был Ахмад Шах Масуд. В связи с тем, что население и моджахеды Панджшера оказались в катастрофическом положении, а тех средств, которые удавалось получить за счет внутренних источников, постоянно не хватало, Масуд искал новые источники финансирования и пути выхода из тупика, поэтому он охотно принял предложение советского военного командования о перемирии.
Этому предшествовала большая работа. Ивашутина подполковник Анатолий Ткачев установил прямые контакты с хозяином Панджшера долины пяти львов. Во время пребывания в Афганистане в — годах подполковнику Ткачеву довелось участвовать во многих операциях, проводимых разведорганами против Ахмад Шаха Масуда и его группировки.
В ходе одной из них ему, первому из советских военных разведчиков, удалось установить с ним личный контакт. В ущелье Панджшер было проведено несколько военных операций, которые, как правило, заканчивались выводом советских и правительственных войск из «освобожденных районов» с тяжелыми боями и большими потерями в живой силе и технике.
Практически ни одна операция против Масуда положительного результата не принесла, хотя советские войска регулярно овладевали Панджшером. В то время когда Ткачев работал в разведцентре в Кабуле, военные разведчики добывали достоверные разведданные о вооруженных формированиях моджахедов.
Однако в связи с установкой сверху отыскивать только положительные тенденции развития военно-политической обстановки и афганского общества эти данные докладывались в приукрашенном виде. В последующем они препарировались и искажались при обобщении в ГРУ ГШ и Генштабе до такой степени, что не имели ничего общего с первоначальными.
Никто не хотел брать на себя ответственность и докладывать истинное положение дел, да и высшее военное руководство достоверным разведданным не хотело верить. Желаемое выдавалось за действительное. А между тем из Панджшера систематически вывозили раненых и трупы наших солдат и офицеров. И это было не только в Панджшере.
Летом года под Багланом проливали кровь роты го гвардейского мотострелкового полка, долина была затянута дымом залпов, пожаров, взрывов. А на радио «Маяк» прозвучала новость: «В афганской провинции Баглан проходит комсомольский субботник. Члены Демократической организации молодежи Афганистана приводят в порядок улицы провинциального центра, сажают деревья.
В субботнике принимают участие воины Ограниченного контингента советских войск». Очевидно поэтому предложение Ткачева о мирных переговорах с Ахмад Шахом не находило понимания. Поддержали подполковника генерал армии Ивашутин и маршал Советского Союза С. С их благословения и разрешения разведчики организовали работу в Панджшере.
Был разработан план проведения разведывательной операции по выходу непосредственно на Ахмад Шаха и проведению переговоров по всему комплексу проблем. Конечная задача — добиться прекращения огневого противодействия в ущелье Панджшер и прилегающих к нему районах. Некоторые горячие головы предлагали во время встречи провести теракт, например, передать ему или фотоаппарат, или книгу, начиненную взрывчатым веществом, с радиоуправляемым взрывателем.
Нажал кнопку и… Но генерал Ивашутин пресек эти фантазии. В Кабуле тогда была большая колония выходцев из этого ущелья. Подполковник Ткачев установил с ними связь и через них послал Ахмад Шаху предложение о встрече. Тот согласился и гарантировал безопасность.
Операция была санкционирована начальником Главного разведывательного управления генералом армии Ивашутиным, который взял на себя такую ответственность, хотя против этого шага выступали довольно влиятельные силы в Афганистане. В период подготовки встречи с Ахмад Шахом было проведено большое количество бесед с живущими в Кабуле выходцами из Панджшера, которые в той или иной мере знали Масуда в детстве, в студенческие годы и уже в роли участника сопротивления.
На основании этих бесед сформировался противоречивый образ человека, в котором удивительно сочетались положительные и отрицательные качества. Однако все говорило, что он человек слова. Это давало надежду вернуться живым после встречи с ним, так как он заверил, что гарантирует их безопасность.
Через посредников были согласованы место и время встречи на условиях Ахмад Шаха: Панджшер, территория, контролируемая моджахедами, канун нового, года. Выход к месту встречи должен быть осуществлен в новогоднюю ночь. Ткачев прибудет без охраны и без оружия.
Место встречи долго согласовывали, так как начальство Ткачева сначала не соглашалось, чтобы встреча состоялась на территории противника. Предлагали в Кабуле, что было нереально, или в каком-нибудь другом нейтральном месте.
Но где в Панджшере было нейтральное место. В конце концов, решили, что они прибудут туда, куда укажет Ахмад Шах. Обычно в праздничные дни в Афганистане в й армии было принято салютовать из всех видов оружия, но, дабы не давать повода моджахедам для лишнего беспокойства, договорились с командиром го парашютно-десантного полка подполковником П.
Грачевым, чтобы в эту новогоднюю ночь обошлось без салютов. Как только стемнело, из кишлака Руха на бронетранспортере они выехали и довольно быстро добрались до условного места. Как только доехали, бронетранспортер развернулся и уехал, а Ткачев остался вдвоем с переводчиком Максом.
Пустили ракеты, как было условлено. Далее Анатолий Ткачев вспоминал: «Вскоре услышали в тишине морозной ночи чьи-то шаги. Подошла группа вооруженных моджахедов 10—12 человек во главе с начальником контрразведки Ахмад Шаха Таджутдином.
Он спросил нас: «Может быть, немного отдохнем. Дело превыше всего». В составе этой группы мы пешком добрались до Базарака. Шли по горным тропам и перевалам ночью в общей сложности около четырех часов, минуя посты боевого охранения мятежников. Я шел рядом с Таджутдином. Несколько раз пришлось останавливаться и отдыхать.
Таджутдин говорит мне: «Надо идти след в след или нога в ногу. Как я иду, так и ты за мной шагай, не надо семенить, надо идти размеренно». Приятно было, что он проявляет обо мне заботу, я ведь человек не горный, а равнинный. Моджахеды вели себя по отношению к нам довольно дружелюбно.
В Базараке разместили в хорошо натопленном помещении, в доме Азмутдина. Электричества не было, но горела керосиновая лампа литров на десять, которая давала довольно яркий свет и тепло. Свет просто изумительный, но все, естественно, закрыто и снаружи ничего не видно.
Натоплено было, буржуйка наша, советского производства. Когда стали раздеваться, моджахеды настороженно смотрели, думали, что под одеждой взрывчатка спрятана. Опасались, что нажмем что-нибудь и все взлетят на воздух. Потом предложили чай. Затем принесли матрасы и свежее белье, все наше, армейское, даже с печатями.
Сказали: «Пожалуйста, мушавер Саиб, пожалуйста, размещайтесь». Легли мы около четырех часов утра. Спали в одной комнате с моджахедами. Оружия мы с собой не брали, что вызвало еще большее их расположение к нам. Как потом я узнал, Масуду докладывали о каждом нашем шаге, о каждом нашем действии.
Утром 1 января проснулись в восемь часов. Таджутдин сообщил нам, что встреча с Ахмад Шахом состоится в Мы позавтракали вместе с моджахедами. Как гостям, за завтраком нам были оказаны традиционные почести: первыми вымыть из кувшина руки и вытереть свежим полотенцем, первыми надломить хлеб, первыми начать есть плов из общего блюда и т.
Не скажу, что ожидание встречи не было для нас тревожным и довольно напряженным, но одновременно охватывало любопытство, ведь до нас никто из советских военнослужащих Масуда не видел даже на фотографии. Были лишь словесные описания его портрета, характера, манеры поведения, составленные на основании рассказов афганцев, выходцев из Панджшера.
Ровно в установленное время в комнату вошли четыре вооруженных человека. Это были телохранители Масуда. Вскоре вслед за ними появился молодой невысокий мужчина. Он был темноволос и худощав. Ничего звериного в его облике, как это преподносилось средствами нашей пропаганды, не было. Одет он был в традиционную афганскую одежду.
На его лице были сосредоточенность и открытость. Напряженность длилась всего несколько секунд. Мы не увидели «зловещее лицо непримиримого врага». В глазах Ахмад Шаха светились добродушие и доброжелательность. Видимо, и у нас на лицах не было враждебности.
После секундного замешательства мы обменялись традиционными приветствиями по афганскому обычаю. Первым делом, как это принято на Востоке, Ахмад Шах поинтересовался состоянием нашего здоровья и хорошо ли мы отдохнули с дороги.
Утром двадцать пятого октября по Рио деи Мендиканти мчалась встрепанная женщина в развевающейся рыжей юбке. К себе она судорожно прижимала сумку, но, взбежав на мост, вдруг кинулась к перилам и замерла, вытянув руки над водой, явно собираясь бросить свою ношу в канал.
Улицы за ее спиной содрогнулись от пронзительного свиста. Женщина испуганно отскочила. Длинная нить стеклянных бус зацепилась за железный завиток перил — и порвалась. Секунда промедления, а потом изумленный взгляд случайного прохожего словно подтолкнул беглянку. Взметнулся огненный подол, ботинки выбили стремительную чечетку, и женщина скрылась в первом же проулке.
Он наклонился за зеленой бусиной, докатившейся до его ног. И тут же отлетел в сторону. Двое карабинеров, пыхтя, промчались по мосту, безжалостно расталкивая людей. Из-за угла выскочил третий, надрывно свистя на бегу. Взвилась в небо потревоженная стая голубей, и с жалобным хлопком взорвалась стеклянная бусина под тяжелой подошвой.
Женщина мчится по узким переулкам. Каменные стены сжимают ее в тиски. Сердце стучит дробно, словно бусины рассыпались в груди, а не на венецианском мосту. Голубая полоска неба запестрела белыми росчерками — это голуби с Рио деи Мендиканти поднялись ввысь. Женщина бьется в двери, отчаянно ища укрытие.
Но дома неприступны, как крепости. Пот заливает ей глаза, сумка вот-вот выскользнет из рук. Ни туристов, ни местных жителей, словно город расчистил место для азартной погони. Город, который был ей другом! Она ныряет в очередной проулок, потеряв счет безумным поворотам. Ее колотит от мысли, что она может выскочить прямо на карабинеров.
Она проснулась даже не от толчка, а от аплодисментов. Когда самолет опустился на посадочную полосу, все вокруг захлопали. А громче всех — ее сосед, толстяк в щегольской рубашке, натянутой на его выпирающем животе так, что казалось, пуговицы вот-вот начнут с треском отскакивать от ткани.
У стойки такси, на ходу вспоминая подзабытый итальянский, Вика заказала катер. Она так решила еще в Москве: потратится на быстроходную моторку, которая домчит ее до Венеции. Можно себе позволить раз в десять лет побыть транжирой?! На пристани толпился народ, но все ждали морской трамвай, вапоретто.
Когда, протиснувшись среди людей, Вика выбралась к причалу, лодка уже покачивалась внизу. Молчаливый водитель принял у нее чемоданчик и подал руку:. Рассекая мутные волны, моторка заскользила к выходу из акватории порта.
Вика только успевала вертеть головой. То слева, то справа поднимались из воды громадные деревянные столбы, на которых замерли грязно-белые чайки. Мелькнул и остался позади остров, плоский, как галечный блинчик. Вику вдруг охватил страх.
А если Венеция окажется не такой, какой она ее вообразила? Вдруг ее ждет выхолощенный туристический аттракцион? Вонь из каналов! Каменный мешок! Лодку тряхнуло. Водитель обернулся, прокричал что-то, весело скаля зубы. И рукой махнул — мол, не так уж далеко осталось.
А Вике в эту минуту остро захотелось, чтобы они плыли как можно дольше. Она еще не успела увидеть город, а он уже пугал ее несовпадением с ожиданиями. Сперва тряслась, что не купишь билеты. Потом боялась, что не сможешь поехать. Кто воображал, что ногу сломает за день до вылета?
Кому ночами снились кошмары о потерянном паспорте? В самолете — что отравишься томатным соком. И вот прилетела, не отравилась, с такси разобралась, отель забронировала… И все равно блеешь, что все пойдет не так! Ух, вот тут Вику задело за живое. Она и забыла, каким резким может быть этот ее внутренний человечек.
Слишком редко он подавал голос в последние годы. Солнце лежало, как жемчужина, на изнанке тихо светящегося перламутрового неба. А под этим небом поднималась из зеленых вод Венеция. Вика широко раскрыла глаза. Брызги секли лицо, но она не замечала их. Перед ней открылся город, словно сотворенный взмахом волшебной палочки.
Заостренные башни, тянущиеся к облакам. Суровый красный камень и легчайшее кружево дворцовых арок на набережной. Пестрые крыши бегут навстречу пенным завиткам. В этот миг Вика всей душой поверила в древнюю легенду, гласившую, что город поднялся из подводных глубин.
Не земле, а морю принадлежал он, и море нежно обнимало его, подбрасывало, как мать ребенка, в упругих волнах. Чуть выше подкинь — и, кажется, город исчезнет. Вознесется в небо, к жемчужному мягкому свету, и там поплывет, как воздушный корабль, оставляя в кильватере клубящиеся облака. Кораблики прошивали морскую гладь, оставляя за собой белые пенные стежки.
Катер Вики влился в их хаотический на первый взгляд бег. Венеция все ближе, несутся прямо на Вику дома и набережные, люди, скамейки, башни! Они вот-вот врежутся!.. Отель назывался «Эдем». Дом был узкий и какой-то перекошенный, как старик, припадающий на одну ногу. Прочитав название, лодочник хмыкнул.
Но радужное Викино настроение ничто не могло испортить. Номера не слишком дорогие, от центра близко — что еще нужно путешественнице? В холле, пока девушка за стойкой занималась ее паспортом, Вике бросилась в глаза витрина у дальней стены. В ней скупо сияли, освещенные специальными лампами, стеклянные птички размером с кулак.
А над птичками возвышалась ваза дивной красоты, словно созданная из застывшей радуги. Вика несмело пожала протянутую ладонь. Очевидно, этот вальяжный итальянец, которого портили только слегка обвисшие щеки, и есть хозяин отеля. Обстановка отеля, по мнению Вики, была из разряда «бедненько, но чистенько», однако с вкраплениями вопиющей роскоши.
С потолка свисала огромная люстра удивительной формы. Больше всего люстра походила на прозрачных змей, собранных в пучок. Гостье устроили небольшую экскурсию. Иланти сыпал английскими, итальянскими и французскими словами вперемешку, вскрикивал «белиссима! Через пять минут Вика ощутила себя задыхающейся под потоком его пылкой речи.
Но синьор Иланти рассказывал и впрямь интересное. О дубовом кресле, в резьбе которого было зашифровано послание. Об игривом столике с тайником, где всего десять лет назад нашли пузырек с выдохшимся ядом. И, конечно, о великолепном стекле, секрет которого мастера с острова Мурано хранили долгие годы.
Они сделали круг и вернулись к витрине с вазой. Цветные струи, перетекающие друг в друга, завораживали. Хозяин оживленно закивал, назвал цену и уставился на гостью выжидательно, будто говоря: вам сразу завернуть, или после ужина возьмете?
Вика сглотнула. Нет, ей, конечно, было понятно, что муранское стекло дешевым не будет. Но внутренняя жаба от названной суммы хрипло квакнула и потеряла сознание. Хозяин секунду смотрел на нее, а потом захохотал. Он смеялся, запрокинув голову, и черная борода топорщилась, будто корни выкорчеванного куста.
МЕСТЬ ГРУ ЗА СВОИХ, БАНДИТЫ ПОЖАЛЕЮТ! ЧАСТЬ 2 ! ВИКИНГ! Боевики. Русские боевикиПоделиться:
Leave a Reply